07.04.2010 в 15:44
Пишет MrDIKSTRONG:Мастер Масок – 2 или История одного Актера.
«Этот Театр был стар как Мир. А может быть чуть-чуть старше. Здание его было перекосившимся и немного сутулым. Оно стояло за третьим поворотом от Набережной, на улице Простых Чудес. Именно это увеселительное заведение никогда не пользовалось бешеной популярностью. Скорее оно было приютом для старых уставших актеров, чья слава уже отгремела…
URL записиЭтот Театр был стар как Мир. А может быть чуть-чуть старше. Здание его было перекосившимся и немного сутулым. Оно стояло за третьим поворотом от Набережной, на улице Простых Чудес. Именно это увеселительное заведение никогда не пользовалось бешеной популярностью. Скорее оно было приютом для старых уставших актеров, чья слава уже отгремела. Такие работники искусства проводили один-два сезона и навсегда покидали сцену, а иногда и город, переселяясь куда-то в глубинку или пригород.
В Театр спешил человек, глубоко надвинув старую фетровую шляпу на глаза. На подбородок был намотан шерстяной шарф в крупную шотландскую клетку. Если бы кто-то любопытный попытался заглянуть под широкие поля шляпы, то смог бы рассмотреть только кусок белой алебастровой маски со специальными вставками голубого стекла на месте глазниц. Но на улице таких любопытных не было. Человек юркнул в неприметную дверь черного хода в Театр.
Коридоры Театра были темные и пустынные, в углах висела паутина. Некоторые из ламп изредка мигали, лишая большие участки коридора неяркого желтого света. Задник сцены всегда был такой. Кому могут быть интересны все эти подъемные механизмы, склады декораций, бутафории, всего того что делает представление красочным и ярким.
Человек заскочил в гримерку, привычно поежившись от сквозняка между дверью и форточкой завешенной какой-то тряпкой. Присел на стул, предварительно скинув пальто на погасившееся кресло, в котором одной из ножек служила стопка книг. В первом отделении актер всегда играл Китайского Чиновника. Он одевался в яркое кимоно. Сменял маску на вычурное лицо с тонко подведенными бровями. Данная роль не представляла для него особой сложности. Человек привычно делал свою работу, иногда даже позволяя себе слегка расслабится и незаметно поправить маску – «вычурное лицо». Таким обычно и был дневной сеанс.
День за днем дневные сеансы повторялись похожие один на другой как две капли воды. Лишь иногда большее количество людей заполняло зал или Режиссер решался на изменение в спектакли заставляли беспокоится, но Актер плотнее завязывал веревочки на затылке, что бы маска ни в коем случаи не свалилась.
Вечерний сеанс был другим. Постановки на нем редко повторялись. Человек тщательнее подбирал Маску, иногда следую правилам и рекомендациям, иногда беспринципно нарушаю все правила и уложения. Игра на вечернем сеансе всегда была ярче. Использовался совершенно различный реквизит. Маски сменялись Масками, Свободный Художник превращался Святого Старца, Бандит и Пройдоха менялся на Влюбленного Безумца, Искатель Правды становился Скрытным Маньяком. Актер менял Маски не задумываясь, быстро и четко, в зависимости от того, что предстояло играть.
Но и такие выступления заканчивались. Актер возвращался в гримерку. Привычно складывал реквизит в покосившейся старый шкаф. Одевал белую алебастровую маску со специальными вставками голубого стекла на месте глазниц, заматывал горло и половину маски шерстяным шарфом в крупную шотландскую клетку. По дороге домой с Актером никогда ничего не случалось, и Он воспринимал это как данность.
Приходя Домой Человек по привычке снимал Маску, хотя уже не смотрел в Зеркало. Он привык в любом случаи не обнаруживать там своего Лица и даже уже не помнил, как того лишился. Впрочем, догадывался, что сорвал как одну из Масок за ненадобностью в момент окончания постановки или подготовки к следующей. Сам дом был не слишком старым и в некотором смысле даже уютным. Под окном летом разливался соловей, а зимой сквозняк выводил трели между оконных рам.
А однажды Человек сев за пишущую машинку и начал набирать:
В Театр спешил человек, глубоко надвинув старую фетровую шляпу на глаза. На подбородок был намотан шерстяной шарф в крупную шотландскую клетку. Если бы кто-то любопытный попытался заглянуть под широкие поля шляпы, то смог бы рассмотреть только кусок белой алебастровой маски со специальными вставками голубого стекла на месте глазниц. Но на улице таких любопытных не было. Человек юркнул в неприметную дверь черного хода в Театр.
Коридоры Театра были темные и пустынные, в углах висела паутина. Некоторые из ламп изредка мигали, лишая большие участки коридора неяркого желтого света. Задник сцены всегда был такой. Кому могут быть интересны все эти подъемные механизмы, склады декораций, бутафории, всего того что делает представление красочным и ярким.
Человек заскочил в гримерку, привычно поежившись от сквозняка между дверью и форточкой завешенной какой-то тряпкой. Присел на стул, предварительно скинув пальто на погасившееся кресло, в котором одной из ножек служила стопка книг. В первом отделении актер всегда играл Китайского Чиновника. Он одевался в яркое кимоно. Сменял маску на вычурное лицо с тонко подведенными бровями. Данная роль не представляла для него особой сложности. Человек привычно делал свою работу, иногда даже позволяя себе слегка расслабится и незаметно поправить маску – «вычурное лицо». Таким обычно и был дневной сеанс.
День за днем дневные сеансы повторялись похожие один на другой как две капли воды. Лишь иногда большее количество людей заполняло зал или Режиссер решался на изменение в спектакли заставляли беспокоится, но Актер плотнее завязывал веревочки на затылке, что бы маска ни в коем случаи не свалилась.
Вечерний сеанс был другим. Постановки на нем редко повторялись. Человек тщательнее подбирал Маску, иногда следую правилам и рекомендациям, иногда беспринципно нарушаю все правила и уложения. Игра на вечернем сеансе всегда была ярче. Использовался совершенно различный реквизит. Маски сменялись Масками, Свободный Художник превращался Святого Старца, Бандит и Пройдоха менялся на Влюбленного Безумца, Искатель Правды становился Скрытным Маньяком. Актер менял Маски не задумываясь, быстро и четко, в зависимости от того, что предстояло играть.
Но и такие выступления заканчивались. Актер возвращался в гримерку. Привычно складывал реквизит в покосившейся старый шкаф. Одевал белую алебастровую маску со специальными вставками голубого стекла на месте глазниц, заматывал горло и половину маски шерстяным шарфом в крупную шотландскую клетку. По дороге домой с Актером никогда ничего не случалось, и Он воспринимал это как данность.
Приходя Домой Человек по привычке снимал Маску, хотя уже не смотрел в Зеркало. Он привык в любом случаи не обнаруживать там своего Лица и даже уже не помнил, как того лишился. Впрочем, догадывался, что сорвал как одну из Масок за ненадобностью в момент окончания постановки или подготовки к следующей. Сам дом был не слишком старым и в некотором смысле даже уютным. Под окном летом разливался соловей, а зимой сквозняк выводил трели между оконных рам.
А однажды Человек сев за пишущую машинку и начал набирать:
«Этот Театр был стар как Мир. А может быть чуть-чуть старше. Здание его было перекосившимся и немного сутулым. Оно стояло за третьим поворотом от Набережной, на улице Простых Чудес. Именно это увеселительное заведение никогда не пользовалось бешеной популярностью. Скорее оно было приютом для старых уставших актеров, чья слава уже отгремела…